Морган Фримен – история успеха знаменитого актера

Морган Фримен - история успеха знаменитого актера

Морган Фримен – наглядный пример того, что признание может прийти в любом возрасте. Полжизни он перебивался случайными заработками и соглашался на любые роли в надежде, что ухватит удачу за хвост. Но негр с интеллигентным лицом – такого амплуа в американском кино предусмотрено не было. Лишь когда Фримену стукнул полтинник и впору уже было подумывать о пенсии, пересмотр взаимоотношений между белыми и черными внезапно стал супермодной темой в США.

Вот тогда звезда Моргана Фримена в одночасье и взошла на голливудский небосклон. Морган Фримен – наглядный пример того, что признание может прийти в любом возрасте. Полжизни он перебивался случайными заработками и соглашался на любые роли, в том числе и роли ИБДД в Москве , в надежде, что ухватит удачу за хвост. Но негр с интеллигентным лицом – такого амплуа в американском кино предусмотрено не было. Лишь когда Фримену стукнул полтинник и впору уже было подумывать о пенсии, пересмотр взаимоотношений между белыми и черными внезапно стал супермодной темой в США. Вот тогда звезда Моргана Фримена в одночасье и взошла на голливудский небосклон.Я читал, чтобы не били

То, что к успеху ему пришлось идти не годы – десятилетия, Морган Фримен воспринимает философски. Если твоя семья всегда жила на американском Юге, если твой дедушка официально числился рабом, то тебе, свободному человеку, уже есть за что быть благодарным судьбе. Тем более что собственная фамилия об этом неустанно напоминает.

«Когда моего дедушку освободили от рабства, то в метрике записали: Free man – свободный человек. Так и родилась наша фамилия».

Морган Фримен появился на свет в Мемфисе, штат Теннесси, в 1937 году, когда слово «сегрегация» (принудительно поддерживаемое разделение расовых групп населения страны) было не прошлым, а самым что ни на есть настоящим Америки. «Нам не нужно было объяснять, что это такое – сегрегация, – вспоминает Фримен сегодня. – Ты рождался с пониманием, что таков порядок вещей. Я ходил в школу, где учились только черные ребята. Но мне там было хорошо, поскольку до того я жил в городе, где даже просто дойти до школы без драки являлось большой проблемой».

Город этот, Чикаго, находился на Севере и, таким образом, вроде должен был быть свободен от расовых предрассудков. Родители мальчика переехали туда, потому что открылось много новых мест на военных заводах (началась Вторая мировая, вытащившая США из Великой депрессии). Но Чикаго остался в памяти Моргана адом. «Сегодня говорят, что на Севере в те времена было лучше, чем на Юге, – грустно усмехается он. – Вранье! На Севере было даже хуже.

На Юге никто не притворялся – расизм был нормой жизни. На Севере же все белые люди лицемерили. В школе было еще терпимо, но на улицах царила жуткая жестокость. Одиночке там было не выжить. Ты должен был присоединиться к какой-нибудь банде, иначе на улицу не выйдешь. Детей приучали к гангстеризму. Именно этим объясняется та обстановка, которая сложилась сегодня в криминогенных районах больших городов, таких, как, например, Саут-Сентрал в Лос-Анджелесе. Единственный способ вырваться из этой жизни – уехать».

Семейная жизнь родителей не задалась, они то сходились, то разбегались вновь, и потому бабушка Моргана решила забрать внука к себе, в небольшой южный городок Гринвуд, штат Миссисипи. Фримен на полном серьезе уверен, что бабушка этим поступком спасла ему жизнь. Годы, проведенные в Гринвуде, он считает лучшими в своей жизни. «У меня были замечательные учителя, которые верили, что из меня что-то выйдет. Да и сама атмосфера в маленьком поселке была совершенно иной, чем в большом городе. Помните фразу Хиллари Клинтон о том, что ребенка лучше всего растить в деревне? Ее осмеяли за это, а ведь она была права: в маленьком поселке за детей отвечают все жители».

Еще в детстве он начал много читать. «У меня не было другого выхода. Когда мы жили в Чикаго, я все время читал, потому что боялся выходить на улицу. Когда мне исполнилось восемь лет, записался в библиотеку. Особенно любил рассказы про животных, однако читал все, что попадалось под руку».

Позже Фримен увлекся школьной сценой – он отлично двигался и копировал любимых героев кино: Гэри Купера, Грегори Пэка. Кинематограф Морган просто обожал: «Когда я жил в Чикаго, то каждый день ходил в кино. Программы шли по три дня, а в округе было как раз три кинотеатра. Все, что было нужно, – это собрать необходимое количество бутылок. До сих пор помню, что билет в кино стоил две бутылки из-под кока-колы и одну бутылку из-под пива. Конечно, приходилось тратить много времени, чтобы найти и отмыть эти бутылки, но зато я смотрел все, что показывали. Слава богу, в те годы не было никаких рейтингов. Никто не раздевался на экране. Самым крепким выражением было «черт побери!».

Однако ни о какой карьере актера Морган и не помышлял. Шли пятидесятые

годы – молодые люди во всем мире грезили о профессии летчика. И 16-летний Фримен не был исключением: «Я был прирожденным романтиком. А военная служба была в те годы настоящим магнитом для романтиков. Летчик тогда был такой же мифической фигурой, как сегодня -супермены, сражающиеся с инопланетянами. Я летал во сне, и мне часто снилось, что я падаю. Но я ни разу не ударился о землю. В последний момент я тормозил и снова взлетал. Или просыпался. Господи, как же мне хотелось летать!»

А потому после школы Фримен поступил в летное училище. Он жаждал стать испытателем, но все, что разрешили цветному парнишке – это учиться на механика радаров. И Морган освоил эту специальность, хотя постоянно нарушал субординацию, препираясь с начальством.

Между тем на дворе только закончилась корейская война, но воздух по-прежнему оставался грозовым: окрепшие Штаты рвались показать миру свою силу Одним из винтиков, двигавших эту силу, предполагался Морган Фримен – ведь его училище было военным.

«Я до сих пор помню день, когда решил уйти из армии. Меня пустили в настоящий тренировочный истребитель Т-33. Я сидел в кабине за приборной доской и воображал себя на задании. А накануне я посмотрел фильм «Гимн битве» с Роком Хадсоном; там есть сцена, когда пилот видит колонну корейских солдат, но не замечает мирных жителей – и открывает огонь. А потом обнаруживает, что стреляет в мирных людей. И вот я сижу в самолете – настоящем самолете, который стреляет настоящими пулями, – и вспоминаю фильм, и почему-то думаю о том, что после команды «стоп!» все встали и начали отряхивать пыль с колен и локтей и ждать команды «второй дубль!». И мне стало страшно. Потому что я сидел в настоящем самолете, который мог сбросить бомбы не понарошку, а по-настоящему. Я вдруг понял, что тоже очень хочу услышать команду «второй дубль!». Мне был всего 21 год, и я понял, что мне нужно уходить из армии как можно быстрее, пока я не наделал глупостей».

Положив на военную карьеру, гарантирующую стабильный заработок, и на полеты, о которых он так мечтал, Фримен уехал в Лос-Анджелес. Чтобы на долгие десятилетия влиться в ряды неудачников, толпами околачивающихся на задворках Голливуда. Ворую находки великих актеров

Поступок этот был полной авантюрой: у Моргана не имелось ни мало-мальских знакомств в Голливуде, ни цента в кармане, ни школы актерского мастерства за спиной. Шел 1958 год. Фримен решил взять фабрику грез осадой: он прочесывал все пробы, о которых доводилось услышать. «Я не понимал, что стать актером практически невозможно. Я просто ходил со студии на студию и просил дать мне роль. Помню, однажды, отправляясь с одной пробы на другую, я вдруг осознал, что не ел три дня, и сказал себе: «Черт побери, я ведь могу так и копыта отбросить!»

Потерпев неудачу, Фримен уехал в Нью-Йорк. Правда, идею стать актером не бросил – и напросился играть в скромные внебродвейские постановки театров, о которых никто не слыхал и где платили так мало, что он буквально нищенствовал. «25 лет я прожил в Нью-Йорке. Через некоторое время я начал ощущать при входе в любое здание, что вхожу в пещеру. Я жил на третьем уровне одной из таких пещер, и там почти не было дневного света».

Ролей становилось все больше, но они по-прежнему не приносили ни денег, ни удовлетворения. Наконец его пригласили на телевидение – участвовать в детском шоу «Электрическая компания». Работа была постоянной, но разочаровывала настолько, что Фримен начал пить. Ему исполнилось 40 лет. В кино его ровесники Джек Николсон, Дастин Хоффман, Ричард Дрейфусе и Роберт Де Ниро уже были признаны как звезды первой величины.

А Моргану Фримену если и перепадала редкая кинороль, то только на уровне «кушать подано!».

Правда, в театре мастерство его все росло. Двадцать пять лет сцены хоть и были двадцатью пятью годами рутины, тем не менее научили Фримена улавливать логику роли, проникать в суть персонажа и подмечать то, что не дано человеку кино. «Главное на сцене – контролировать дыхание. Особенно в шекспировских тирадах. Самым великим шекспировским актером был, конечно, Ричард Бертон. Слушая его, не можешь уловить, когда он переводит дыхание. Кто еще? Лоуренс Оливье. На его «Гамлета» я три раза ходил и все три раза засыпал. Но Отелло у Оливье был гениальный. Я знаю, что ни один из черных актеров, включая меня, не сможет сыграть так, как Оливье. И знаете, почему? Потому что пьеса написана белым. Шекспир никогда в жизни не общался с чернокожим. Мне кажется, что для него Отелло был только мишенью для выпадов Яго. Эту пьесу вообще нужно было назвать «Яго». Чернокожий актер неадекватен автору и поэтому не может сыграть так, как подразумевал Шекспир. Я не понимал этого до тех пор, пока сам не сыграл Отелло».

В 1986 году плотину вдруг прорвало: фортуна повернулась к Фримену лицом и стала одаривать его перспективными ролями.

«В начале того года я играл на сцене в «Шофере мисс Дэйзи». Я и раньше слышал об этой пьесе. Прочитал ее и сказал: «Это моя песня». За сценической версией вскоре последовала и киношная. Фильм «Шофер мисс Дэйзи» стал одной из первых демонстративно политкорректных ласточек в Голливуде. Сопливо-сентиментальный сюжет (богатая вдова, полная расовых предрассудков, не желает ездить с водителем-негром, нанятым ее сыном, но со временем тот своими замечательными человеческими качествами завоевывает не только ее расположение, но и дружбу) мог вытянуть лишь отличный чернокожий актер – и Морган Фримен справился с ролью замечательно.

В Голливуде вдруг заметили, что он душевно играет и имеет на редкость интеллигентный вид. В Голливуде вдруг сошлись в единодушном мнении, что Фримен обладает редким качеством – молчать на экране, ничего не делать и при это приковывать к себе внимание зрителей. И это умение роднит его с Гэри Купером и Клинтом Иствудом. «Иногда я вычеркиваю в диалоге некоторые строчки, если речь идет о чем-то, что можно выразить взглядом, – подтверждает Фримен. -Бывают моменты, когда поднятая бровь или поджатые губы говорят зрителю гораздо больше, чем длинный монолог. Публика прекрасно понимает намеки. Я ненавижу режиссеров, которые стараются все разжевать. Такие режиссеры дают мне указания, с какой интонацией я должен говорить и насколько широко улыбаться. Это выводит меня из равновесия. Не нужно учить меня моему ремеслу».

Театр на всю жизнь въелся в его поры, театральные подмостки выработали привычки, которые Фримен уже не в силах поменять: «Я не способен объективно оценивать свою работу в кино. Я начинал на сцене и поэтому привык судить о своей работе по реакции зрителей. До сих пор я невольно прислушиваюсь к реакции зала, жду смеха или свиста. Я верю, что зритель всегда прав и его оценка для меня всегда будет главной. Кино лишило меня возможности получать немедленную оценку моей работы. Конечно, все говорят мне, что я хороший актер, да я и сам это знаю. Но когда я прихожу в кинозал и вижу себя на экране, мне почти всегда стыдно за себя. Мне кажется, я мог бы сыграть лучше. Я бы предпо-

чел вообще не смотреть свои фильмы. Если бы до начала сеанса я услышал, как все кричат: «Морган, ты сыграл великолепно!» – я тут же покинул бы зал.

В мире кино авторитетами для Фримена являются только те, кто тоже перешел сюда с театральной сцены – Энтони Хопкинс, например. «Я под микроскопом изучаю его работы. Энтони Хопкинс -мастер минималистской актерской игры. Я без зазрения совести ворую находки великих актеров и каждый раз говорю себе, что это для меня всего лишь урок актерского мастерства».

Ты играй, а мы станцуем

В 1987 году его имя впервые появилось в списке номинантов на «Оскар» – за блестящее исполнение роли сутенера в «Уличном ловкаче». С тех пор он не раз еще выдвигался на золотую статуэтку (и за киновер-

сию «Шофера мисс Дэйзи», и за «Побег из Шоушенка»), но получил ее только в 2004 году за лучшую мужскую роль второго плана в фильме Клинта Иствуда «Малышка на миллион долларов».

Роль второго плана – удел Фримена, все признают его мастерство, но мало кто готов дать ему главную роль. Однако и в этом амплуа Фримен потрясающ: он ухитряется мастерски оттенять игру актеров первого плана, дополнять ее и насыщать новыми красками. Это хорошо демонстрируют фильмы «Семь» – где он сыграл роль умудренного жизнью наставника молодого полицейского, «Неоконченная жизнь» – где он сыграл роль батрака и друга своего хозяина-фермера, «Малышка на миллион» – где он сыграл старого боксера. Правда, в «Пока не сыграл в ящик» Фримен уже был равноправным партнером Джека Николсона, но и тут пришлось делить славу с напарником.

Не ограничиваясь актерской деятельностью, Фримен основал собственную производственную кинофирму Revelation Entertainment, на счету которой уже целый ряд кинолент: «Легкомыслие», «Праздник

любви», «Код», «Кража в музее» и экранизация фантастического романа Артура Кларка «Свидание с Рамой». Во всех этих фильмах, разумеется, нашлась роль и для Моргана Фримена.

Сегодня ему 72 года, но он по-прежнему очень востребован – словно фортуна задалась целью окупить с лихвой десятилетия безвестности, оставшиеся за спиной. У него миллионы в банке и бурная личная жизнь, он расстался в позапрошлом году со второй женой, попал в прошлом году в аварию с любовницей, и теперь желтая пресса приписывает ему роман с 26-летней внучкой его первой супруги, с которой у Фримена нет никакого родства, но это все равно вызывает бурную реакцию общественности.

Он ого-го как идет в ногу со временем, с удовольствием пользуется всеми достижениями цифровых технологий и даже сделал это своим бизнесом, организовав вместе с корпорацией Intel открытый цифровой дом в Калифорнии – место, где сосредоточены инновационные технологии и где профессионалы киноиндустрии могут видеть новые достижения в своей отрасли. А еще он наконец осуществил мечту юности и летает – на личном самолете SJ30, который купил в Арабских Эмиратах. Его шестиместный джет может пролететь 2800 миль без остановок со скоростью до 630 миль в час и стоит порядка 8 миллионов долларов.

Наконец, Фримен активно интересуется политикой и твердо намерен убедить законодательную власть родного Миссисипи в том, что на флаге штата необходимо изменить символику. Ведь там до сих пор изображена эмблема Конфедерации южан, а для Моргана это сродни надписям времен его юности «Собакам и неграм вход запрещен». Из политических симпатий он взялся и за роль в драме «Непокоренный», хотя та явно не гарантировала коммерческого успеха.

«Непокоренный» – это фильм о времени после падения апартеида, когда к власти в Южной Африке, раздираемой расовыми и экономическими проблемами, пришел Нельсон Мандела. Вспомнив о том, что «о спорт, ты – мир!», новоиспеченный президент решает привести в должную форму совсем никакую команду страны по регби и даже провести Кубок мира 1995 года. Цель – не победа, цель – мир в ЮАР. В общем, очень пафосная задумка, замахнуться на которую мог бы только либо очень плохой, либо очень хороший режиссер. Замахнулся – Клинт Иствуд, у которого даже неудачи несут признак большого таланта.

Стал ли «Непокоренный» неудачей? В американском прокате он, по крайней мере, провалился: лента с бюджетом в 60 миллионов вернула лишь половину этой суммы. Но в мире шествие фильма только начинается, так что как знать. И потом, разве нам мало известно настоящих шедевров с печальной коммерческой судьбой (вспомнить хотя бы «Три могилы Мельхиадеса Эстрады», не окупивших даже свой небольшой бюджет – а ведь этот фильм, бесспорно, останется в истории мирового кино).

Так что не будем делать выводы, а лучше спросим Моргана Фримена, каково ему было – играть самого Манделу. Вы легко решились на эту роль? Да, потому что к этой мысли меня приучил сам Мандела. Однажды Мадиба, как называют Манделу все его сторонники в ЮАР, презентовал на пресс-конференции свою новую книгу «Долгая дорога к свободе». И кто-то из журналистов вдруг спросил: если бы эту книгу экранизировали, кого бы Мандела хотел видеть в роли него самого? Он ответил – только Моргана Фримена. Ну, журналисты и давай трещать: Морган Фримен будет играть Манделу! Фримен будет играть Манделу! О’кей, мы с партнером-продюсером сели и потратили кучу времени в попытке превратить книгу Манделы в сценарий. Ничего не вышло! А в один прекрасный день вдруг приходит сценарий от Джона Карлина, отлично написанный, где как на ладони показана

личность Манделы и ее значимость в современном обществе. Как вы готовились к съемкам: постоянно держали фото Манделы перед глазами?

Нет, я держал перед глазами самого Манделу. Мы встретились, и я сказал ему: «Чтобы сыграть хорошо, я должен получить к тебе полный доступ. Я должен иметь возможность следить за каждым твоим движением, смотреть в твои глаза, касаться твоей руки». И потом на протяжении тех лет, что были затрачены на подготовку фильма, мы постоянно встречались. Если пути Манделы пролегали где-то неподалеку, я пристраивался к его окружению и тогда уже не отходил ни на шаг – обедал с ним, гулял или просто сидел рядом, наблюдая, как он решает какие-то дела. И я в любой момент мог взять его за руку – чтобы почувствовать его мысли, его жизненный ритм, его энергию. Потому что скопировать движения, походку – это просто. А вот скопировать суть человека – для этого надо временно стать им самим. У меня не было никакой записной книжки, я Манделу просто в себя впитывал.

Клинт Иствуд как режиссер тоже внес что-то в вашу роль? Каким он видел Манделу?

Сразу ясно, что вы не знаете Клинта. Он феноменальный человек, потому что никогда не вмешивается в работу актера. Если бы я пошел к нему говорить о своем персонаже, он бы, наверное, очень удивился, потому что сам ждал от меня готового представления о герое. Клинт замечателен тем, что умеет собрать потрясающую команду, где каждый знает, что ему делать. Как капитан судна, он стоит на мостике и уверен, что машинное отделение занимается своей работой, и рулевое управление выполняет свои обязанности, и на палубе тоже никаких проблем. Поэтому все, кто когда-либо сталкивался с Клинтом Иствудом, просят только об одном -чтобы он опять когда-нибудь позвал их работать вместе.

В фильме Мандела делает ставку на регби, которое должно подружить страну. А как много вы знаете об этом виде спорта? Ничего не знаю. Я знаю американский футбол. Я немного знаю обычный футбол, знаю бейсбол, сам увлекаюсь гольфом. А вот регби для меня – китайская грамота.

Вы часто играете мудрых персонажей. А сами вы мудры? Конечно, мудр, а вы сомневаетесь? Задайте мне вопрос, который потребует от меня мудрого ответа. Давайте, валяйте!

Ничего не приходит на ум. Вот видите…

Что сложнее как жанр – комедия или драма? Где вам комфортней играть?

Самое сложное в фильме – это придумать его. Еще нелегко найти деньги

« Если вы под романтической ролью имеете в виду, что надо срывать одежды

с девушки, то для меня этот этап уже пройден. Я размениваю восьмой десяток

и трезво взвешиваю свои шансы. А вот в вестерне сыграл бы с удовольствием »

на осуществление проекта. Но если обе вещи удались, то все сложности позади. А для актеров самое сложное – найти работу. А дальше просто – «ты играй, а мы станцуем».

Ну, вам-то нечего волноваться насчет поиска работы. Скажите, молодые актеры приходят к вам за советом?

Бывает, но я не так много могу посоветовать. Есть технические детали, и тут секретов нет: можно подсказать, как научиться останавливаться в определенном, помеченном точкой на полу месте, ни разу не взглянув вниз. Или как избежать проблемы бегающих глаз у своего героя. Но что касается игры, тут советы невозможны. Игра – вещь интуитивная. Вам нравится играть плохих парней? Нет. Мне просто нравится играть. Дайте мне хорошую роль плохого парня, и я буду счастлив.

Статуэтка «Оскара», которую вы получили за «Малышку на миллион долларов», – насколько она была для вас важна?

Когда ты сам чувствуешь, что идешь в гору, такие вещи уже не имеют значения. Хотя некоторый груз упал с моих плеч. Многие удивлялись, почему у меня еще нет «Оскара». Ну вот, по крайней мере одна статуэтка уже имеется. И где она стоит?

У меня дома на самой высокой полке. А Меджи Смит использует «Оскар» как ограничитель хода для двери.

Тоже вариант. Но не для меня – не люблю нагибаться и вообще любые физические упражнения. Когда моему персонажу приходится бегать, я всегда ворчу по этому поводу. Но что делать – бегаю. Вы хотели бы сыграть какую-нибудь романтическую роль? Если вы под романтической ролью имеете в виду, что надо срывать одежды с девушки, то для меня этот этап уже пройден. Я размениваю восьмой десяток и трезво взвешиваю свои шансы. А вот в вестерне сыграл бы с удовольствием. Даже несмотря на отвращение к физическим упражнениям? Ну да. Существует множество проектов, которые мне хотелось бы осуществить, проектов, которые лежат в ящике моего стола, начатые и пока незаконченные. И я знаю, что пора к ним приступать, потому что рано или поздно телефон перестанет звонить и люди начнут говорить: «Дайте мне кого-то, кто заменит Моргана Фримена».

Кто может встать на ваше место? Да кто угодно. Люди ошибаются, когда думают, что определенную роль может сыграть всего лишь один актер. Талантливых много, и ничто не мешает им шагнуть в тот же угол, произнести тот же монолог. О чем вы мечтаете? В своих фантазиях мне 105 лет, и кто-то еще продолжает писать роли для меня. Думаете, это возможно? Конечно. А иначе какой смысл мечтать?

С этим читают так же: