Вспоминая Офис — Первые Шаги

Я никогда не мечтал о том, чтобы уйти работать в офис.

Тем более, я не мечтал проторчать там несколько лет кряду, жертвуя выходными, сном и отпусками, забивая на мигрень, полопавшиеся глазные сосуды и взрезавший лоб толстенный веняк, чей гулкий пульс перекрывал бормашинный рев Удо Диркшнайдера в наушниках. Коктейль из Пенталгина, кофеина и никотиновой подпитки был мне необходим, дабы взгреть колотящуюся тушку, унять тремор в конечностях и кое-как сфокусировать зрение на вкладке «Непрочитанные», которая, казалось, полнилась нон-стоп и кем-то любезно заспамливалась даже ночью.

Мне тогда и в голову не приходило, что этот микс по идее должен иметь обратный эффект. А он не давал. Наверное потому, что я уже знал об Афобазоле, Ново-Пассите и убойнейшем действии пустырника (отечественного, в таблеточках), коим закидывался в каких-то пугающих масштабах.

Отступление: Мне кажется, офис, тем паче «самый современный» (читай тот самый «опен спейс», который Коупленд именовал «загоном для молодняка» и который представляет собой некое помещение, разделенное перегородками метр на метр, куда помимо собственной тушки надо втиснуть еще стол, стул, комп, телефон, блокнотики-ручки, записочки, пластиковый стаканчик с сублиматом кофе, шоколадку «Марс», три упаковки таблеток и электронную сигарету) в корне противен человеческой природе.

Я не открою Америку: когда в 20 квадратов впихивают 15 человек, а оставшиеся узенькие проходы загромождают копи- и кофе-машинами, кипами бумаг и коробками, после чего дополняют картину заботливо выставленной двухметровой вешалкой для верхней одежды, вонючей шваброй, ведерком и огромным серверным шкафом 4х2- это ненормально. Вам здорово повезло, если перегородки по длине превосходят стол — в противном случае Вас все время будет кто-нибудь пинать, проливать на Вашу рубашку от CK едкий кофе «3 в 1″, да еще и материть — какого хера, мол, расселся(-ась), кабаняра эдакий (-ая, ну вы поняли). Когда Ваша соседка ощутит покалывание в шейных позвонках и откинется на перегородку, Вам в нос ударит или крепкий запах парфюма, или не менее мощный дух сальной шерсти. Что хуже — неизвестно. Вентиляторы гоняют пыль и прелую вонь мокрых рубашек по офису. Кондей (если он есть — например, то самое дымное лето’2010 мы прожили без этого чуда техники) увеличивает риск слечь с бронхитом, посему включается нечасто и ненадолго. Сканера и копировальные монстры выжигают остатки прохлады. И так далее, в общем.

Красота, правда?

Помню свой первый шок от колл-центра, куда я однажды заглянул. Меня аж качнуло: он был феноменально огромен, этот КЦ, и гул в нем не прекращался ни на миг. Я тогда порадовался, что работаю не там — перспектива целыми днями выслушивать бред, которым бы щедро бомбардировали мои уши благодарные клиенты банка, ужасала меня, вдобавок, места в КЦ было мало, а народу — много, благо от грязи выыручала аренда сменных ковров в Москве.

В нашем-то закутке в те светлые времена было уютно, лишние люди заглядывали редко, атмосфера царила весьма непринужденная (мое антикорпоративно-анархическое нутро ликовало: джинсы, футболки, берцы и бороды к ношению не запрещались), и если вдруг становилось совсем туго, плейер в ушах автоматически отрубал от внешнего мира, а выкуренная у раздвижных дверей сигаретка успокаивала нервы и приводила обратно в чувство.

Шло время. Банк рос вместе со мной (вообще, разумеется, скромнее было бы сказать наоборот, но это ж мой блог, верно?), и, как водится, вскоре все тихонечко покатилось к черту.

В 2010м нас стало больше. Понадобились пространственные допресурсы (больше места, дабы всех распихать) и архивация планктона, в который мы на тот момент уже успешно трансгрессировали. Началось дробление отдела, причем, подход был комплексный: ДСПшными стенами и перегородками дробили помещение, изменениями графика и расширением двух рабочих смен до четырех дробили команду. Кто-то еще весной 10го, узрев нездоровую тенденцию, завернул ржавый болт на офис и, послав его вместе с нами в известном направлении, вышел за стеклянные раздвижные двери бизнес-центра в последний раз и, закурив, ушел не оглядываясь. Не думаю, что кто-то из них провел последовавшие два года в ожидании звякнувшего в облезлую шапку червонца в переходе/в бесконечных поисках рабочего места/в беспрестанном сожалении об оставленном — о, как несвоевременно — офисном Эдеме, чьи пропитанные Пинотексом и обшитые режущим глаз шпоном класса «кал планктонарный, уцененный» кущи уже никому не казались столь приветливыми, милыми и домашними.

Но я как раз был на подъеме. Той весной банк всосал первую по-настоящему крупную партию человеческого сырья, и я попросил разрешения работать в ночь — слишком много людей и шума вокруг плохо влияли на мое общее состояние (тогда я еще это осознавал). Поартачившись пару-тройку недель, моя любимая Надя, под чьим крылышком мы все ходили, предложила мне создать, возглавить и обеспечить работой ночную смену.

Это был совсем новый проект для отдела, и мое возбуждение не ведало границ.